— Я просто так… метафорически. У нас в семье так общаются. Мы же любим тебя.Я вынула из папки последний документ. Именно ради него начался весь этот разговор.Я протянула ему пожелтевший лист бумаги — договор займа от 1998 года.— Твой отец, Николай Петрович Фадеев, получил у моей бабушки сумму, равную двадцати тысячам долларов, чтобы открыть свой первый аптечный киоск. Под расписку, с обязательством вернуть через двадцать лет с процентами.Лицо Виталика побледнело.— Этого не может быть.

— Может. И есть. Именно благодаря бабушке твоя семья смогла начать свой бизнес. Та самая «нищенка», над которой вы так часто посмеивались.Комната наполнилась гнетущей тишиной. Где-то за стеной соседский ребёнок бездарно выводил на пианино фальшивые гаммы — звуки будто подчеркивали неловкость момента.— Бабушка никогда не требовала долг обратно, — продолжила я. — Она говорила: «Пусть людям будет хорошо. Деньги — дело наживное» . Даже узнав, как ты и твои родители относились ко мне, она просто улыбалась и повторяла: «Время всё расставит по местам» .Виталик медленно опустился в кресло, будто силы внезапно оставили его.— Что ты хочешь? Чтобы я попросил родителей вернуть тебе эти деньги? Прошло больше двадцати лет! — Нет, — покачала я головой. — Я не хочу денег. Сегодня утром я подала на развод. Документы придут тебе по почте.

— Что?! — он резко вскочил. — Из-за какой-то старой обиды ты рушишь наш брак?

— Не из-за обиды, Виталий. Из-за уважения к себе, которое я наконец обрела. Семь лет ты унижал меня, ставил в неловкие ситуации, заставлял чувствовать себя ничтожеством. А теперь оказывается, что именно благодаря моей бабушке твоя семья получила шанс стать успешной.

Я собрала документы и положила их обратно в папку.

— Я купила квартиру в центре — двухкомнатную, с хорошим ремонтом. Завтра переезжаю.

— Ты не можешь просто так уйти! — голос его дрожал. — У нас же всё было нормально! Я… я изменюсь, честно!

Я посмотрела на человека, с которым прожила семь лет. На его дорогие часы, модную стрижку, уверенность, которую он черпал из своих преимуществ. То самое, чем он так любил попрекать меня.

— Бабушка говорила: «Деньги не делают людей лучше или хуже. Они просто показывают, кто есть кто» . Ты показал мне, кто ты на самом деле. И я благодарна тебе за этот урок.

Направляясь к двери, я услышала его оклик:

— Куда ты?

— Домой, — ответила спокойно. — К себе домой. У тебя неделя, чтобы освободить нашу квартиру. Потом решу, что с ней делать.

Я вышла из дома, где прошла вся моя жизнь — сначала с бабушкой, потом с мужем. Мартовский воздух ударил в лицо свежестью, и я вдохнула полной грудью. Впервые за много лет я чувствовала себя по-настоящему богатой. Но не деньгами — свободой.

Через три дня Виталик стоял у дверей моей новой квартиры с огромным букетом роз и коробкой любимых бабушкиных конфет — «Птичьего молока».

— Алина, я всё обдумал, — начал он, когда я открыла. — Я был последним эгоистом. Готов всё исправить. Давай начнём заново!

Я приняла цветы — отказаться было бы невежливо — и спокойно посмотрела ему в глаза.

— Виталий, ты всё ещё не понимаешь. Дело никогда не было в деньгах.

— Я знаю! — он горячо закивал. — Я был жадным, меркантильным дураком. Но теперь я другим человеком!

— Поговорил с родителями? О долге моей бабушке?

Он замялся.

— Ещё нет… Сейчас не лучшее время. У отца проблемы с лицензией, мама переживает…

Я мягко улыбнулась — так, как улыбалась бабушка.

— Вот видишь. Ничего не изменилось. Прощай, Виталий.

И я закрыла дверь, не дав ему шанса возразить.

Той вечер я провела среди картонных коробок в новой квартире. Над диваном висел портрет бабушки — молодой, в строгом костюме, с тёплой, почти загадочной улыбкой.

— Бабуль, ты была права, — произнесла я в тишину. — Не в деньгах счастье. А в том, чтобы уважать себя.

Мне показалось, портрет слегка улыбнулся шире.

Прошёл год с тех пор, как я ушла от Виталика. Я уволилась из магазина и открыла небольшой образовательный центр для детей — мечту, которую долго откладывала на «потом». Бабушкины сбережения помогли начать, а дальше дело пошло само собой.

Недавно встретила в торговом центре Елену Борисовну — свою бывшую свекровь. Она нерешительно поздоровалась, впервые без прежнего высокомерия.

— Алина, я слышала о вашем центре, — сказала она после паузы. — Говорят, специалисты у вас хорошие.

— Мы стараемся, — ответила я спокойно.

— Мы с Николаем Петровичем хотели бы поговорить с тобой. О займе. Виталик нам рассказал.

— Знаете, Елена Борисовна, — улыбнулась я, — бабушка никогда не считала это долгом. Для неё это была инвестиция в будущее. В хороших людей. Забудьте об этом.

— Но мы должны… — запнулась она. — Мы были несправедливы к тебе.

— Это в прошлом, — я мягко коснулась её руки. — Бабушка говорила: «Деньги разделяют только тех, кто позволяет им это сделать» . Не позволим.

Попрощавшись, я пошла по своим делам.

Иногда я думаю о Виталике. О том, как одна фраза — «Ты из нищих!» — стала началом конца нашего брака. И как бабушкина мудрость стала началом моей новой жизни.

«Настоящее богатство — не то, что ты имеешь, а то, кем ты являешься» , — любила повторять она.