— Опять деньги профукиваешь? — насмешливо бросил он, когда я вернулась домой с новой покупкой. — Неужели не понимаешь, что твоя зарплата продавщицы не тянет такие траты?Новая кожаная сумка была единственной дорогой вещью, которую я приобрела за последний год. Разумеется, Виталик заметил — он всегда обращал внимание на подобные детали.Я промолчала. Как обычно.Наш брак длился почти семь лет, и все эти годы звучала одна и та же песня: «Ты из низов», «У тебя ничего нет», «Считай, тебе повезло, что я обратил на тебя внимание».Виталик был сыном обеспеченных родителей: владельцев трёх аптек в городе, хозяев квартиры в центре и иномарки, о которой шептались соседи. Его мама, Елена Борисовна, при каждой встрече смотрела на меня с едва скрываемым пренебрежением, будто говоря: «Не по чину одета».
А я… Я выросла в маленькой двухкомнатной квартире на окраине, с бабушкой Верой Сергеевной. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было всего четыре года. Бабушка стала для меня всем.Познакомились мы с Виталиком в торговом центре «Аура», где я работала продавцом-консультантом во время учёбы в педагогическом колледже. Он пришёл за подарком для матери, а ушёл с моим номером телефона. Высокий, уверенный, с часами за полгода моей зарплаты — он казался мне принцем из другой жизни.Бабушка тогда сказала:
— Аля, настоящий мужчина никогда не будет тыкать тебе в лицо своими деньгами. Запомни это.
Но разве слушают мудрость в двадцать лет?Ровно полтора года назад бабушка ушла из жизни. Сердце не выдержало. Внезапно. Я осталась одна в старенькой квартире, которую теперь делила с мужем. Виталик отказался переехать к родителям — «нам нужно своё гнёздышко», хотя не упускал случая напомнить, что живём мы в «хрущёбе».В тот вечер я вернулась из нотариальной конторы. Внутри всё кипело, но внешне я оставалась спокойной. За семь лет брака я научилась держать лицо даже в самых тяжёлых ситуациях.
Виталик сидел в гостиной, расслабившись в кресле, которое когда-то принадлежало моей бабушке — удобное, но уже потёртое. На экране показывали очередное шоу, а он лениво листал соцсети.
— Привет, — сказала я, снимая пальто. — Нам надо поговорить.
Он лишь невнятно хмыкнул:
— Что опять? Зарплату задержали? Тогда пора подумать о нормальной работе. Мог бы маму попросить взять тебя в аптеку, только вот образование у тебя, сама знаешь…
Я села на край дивана и положила на стол плотную папку с документами.
— Это не про зарплату, — мой голос звучал ровно, но жёстко.
Только сейчас он оторвал взгляд от телефона.
— Что случилось? Плохие новости?
— Да, можно и так сказать. Сегодня я была у нотариуса. По поводу наследства бабушки.
— Ну конечно, — фыркнул он, снова берясь за телефон. — Что там может быть ценного? Эта квартира? Или её коллекция фарфоровых безделушек?
— Виталий, ты помнишь мою бабушку Веру Сергеевну Жданову?
— Конечно, помню твою бабку. Добрая женщина, но… ну ты сама понимаешь, — он усмехнулся, — какая уж тут жизнь.
— А ты когда-нибудь интересовался, кем она была до пенсии?
— Какая разница? — он пожал плечами. — Наверное, какой-нибудь рядовой сотрудник. Продавщица или уборщица. Ты ведь тоже имела скромную работу.
Я глубоко вздохнула и достала первую фотографию.
— Это она — в 1982 году. В Звездном городке. Рядом с космонавтами.
Виталик вопросительно посмотрел на снимок: молодая красивая женщина в строгом деловом костюме стоит среди людей в форме — не просто так, не случайно.
— Фотошоп, — пробурчал он, но уже с меньшей уверенностью.
— Моя бабушка была ведущим инженером в секретном НИИ, занимавшемся космической медициной. Кандидат наук. Она разрабатывала системы жизнеобеспечения для длительных полётов в космос.
— Чушь какая-то, — он отвёл глаза, но я видела, как его уверенность начинает дрожать.
Я протянула ему следующий документ — грамоту с подписью одного из главных конструкторов того времени.
— После развала Союза она ушла на пенсию. Жила скромно, но не потому, что не могла позволить себе большего. Просто такой у неё был характер.
Молча вспомнила, как она варила варенье из яблок с дачи, хотя могла купить любые экзотические лакомства. Как штопала платья, хотя могла заказать целую коллекцию. «Деньги — не главное», — всегда говорила она.
— И зачем ты всё это показываешь? — раздражённо спросил Виталик.
— Чтобы ты понял: год назад я получила не только эту квартиру.
Я выложила на стол банковские выписки. Счета в трёх разных банках. Цифры с шестью нулями.
— Бабушка тридцать лет аккуратно откладывала, инвестиционный доход прибавляла, и всё это оставила мне.
Виталик взял бумаги. Его руки дрожали.
— Почему ты молчала целый год?
— А ты бы рассказал человеку, который каждое слово превращает в укол? Который регулярно напоминает, что ты «ничего собой не представляешь»?
Он поднял на меня глаза, в них смешались недоверие, зависть и что-то похожее на страх.
— Я просто шутил, Алина. Ты всегда слишком серьёзно ко всему относилась.
— Шутил? — в голосе закипела злость, которую я сдерживала годами. — Помнишь, как ты сказал на дне рождения своей мамы, при всех гостях: «Хорошо, что у вас нет детей, а то родили бы нищих»? Ты это тоже шутил?
Он встал, нервно прошёлся по комнате. +