В ту ночь Алина не спала. Лежала и думала, вспоминая другие случаи. Вот Ольга Викторовна просит денег «на подарки племянникам», а потом оказывается, что никаких подарков не было. Вот она клянчит на «путёвку в санаторий», а сама едет к подруге на дачу. Вот просит «на ремонт», но в квартире ничего не меняется. И всё это — через неё, через сговор с сыном.Под утро Алина приняла решение. Она не будет больше играть по чужим правилам.За завтраком, когда Илья уже немного остыл, Алина отдала ему свои банковские карты и спокойно произнесла:

— Если ты хочешь — оформляй сам. Но меня в этом не будет.В глазах мужа мелькнула злость, но и растерянность тоже. Он не ожидал, что жена может дать ему деньги и одновременно отказаться участвовать в этой афере.— Что это значит? — медленно произнёс Илья, глядя на карты в своей руке.— Это значит, что я не буду брать кредит на своё имя без документов и доказательств. Я не верю твоей маме, потому что она много раз обманывала. Если ты веришь — бери кредит сам, пожалуйста.Илья замолчал. В его взгляде читалась внутренняя борьба.— Я… я подумаю, — наконец выдавил муж, убирая карты жены в карман рубашки.Вечером Алина ждала решения Ильи, но муж так ничего и не сказал. Завтракали в тишине, обедали порознь, а ужин прошел в напряженном молчании, будто в комнате сидели два совершенно чужих человека. Таким же выдался и следующий день.

На третий день телефон Алины разразился громкой трелью. Женщина нахмурилась, увидев номер свекрови. Раньше Ольга Викторовна не звонила ей напрямую, всегда действовала через сына. Недоброе предчувствие сжало горло.

— Алло, — осторожно ответила Алина.

— Здравствуй, невестушка, — голос свекрови был полон фальшивой заботы. — Как поживаешь?

— Нормально, Ольга Викторовна. А вы как? Со здоровьем-то всё в порядке?

На том конце линии послышался неприятный смешок.

— Издеваешься? Не нужно было Илюше рассказывать о твоих звонках в поликлинику. Я так и знала, что ты мне никогда не верила.

Алина собралась с мыслями, стараясь не поддаваться на явную провокацию.

— Я просто хотела узнать детали, чтобы помочь. Мы же семья.

— Семья? — Ольга Викторовна неожиданно повысила голос. — А семье разве не помогают? Ты молодая, справишься. А я, может, завтра умру! И кто будет виноват? Ты! Только ты!

— Ольга Викторовна, мы с Ильей и так помогаем вам каждый месяц. Но кредит — это серьезное решение. Я имею право знать, на что пойдут деньги.

— Право она имеет! — передразнила свекровь. — На моем сыне права имеешь, а на меня — нет! Совсем Илюшу под каблук загнала!

Алина глубоко вдохнула, пытаясь сохранить спокойствие. Здравый разговор не получался — да и не мог получиться. Это уже было не про здоровье.

— Давайте мы с Ильей к вам приедем, все обсудим, — предложила молодая женщина.

— Не нужно ко мне приезжать. Если денег не даешь — так и скажи. Не надо эти представления устраивать.

Разговор закончился так же внезапно, как и начался. Свекровь бросила трубку, а Алина еще долго стояла с телефоном в руках, переваривая произошедшее.

Следующая неделя стала настоящим испытанием. Илья начал избегать разговоров с женой. Приходил домой позже обычного, часто с запахом алкоголя. Не смотрел Алине в глаза, отворачивался, словно стыдясь, но при этом все чаще бросал колкие фразы.

— Тебе бы только деньги считать, — раздраженно бросил муж, когда Алина предложила обсудить планы на лето, для которых нужно было накопить.

— При чем тут это? — растерялась женщина.

— При том! — отрезал Илья. — В семье жертвы никому не нужны. Только и делаешь, что ворчишь — то то не так, то это.

Алина осела на стул, пораженная несправедливостью обвинений. Неужели это был тот самый Илья, с которым она прожила пять лет? Тот, кто обещал любить и беречь? Женщина поняла: это уже не про кредит — это про власть. Его мама пыталась доказать, что имеет больше влияния на сына, чем жена.

В понедельник, перед работой, Илья вдруг предложил:

— Давай сегодня зайдем в банк — просто узнать условия. Ничего же страшного?

Алина снова почувствовала, как напряглись все мышцы.

— Я не буду в этом участвовать, — твердо ответила она, глядя мужу в глаза. — Не согласна и точка.

— Господи, какая же ты! — Илья резко встал, схватил куртку и направился к выходу.

— Какая? — Алина пошла за ним.

— Упрямая! Черствая! Как ты не понимаешь, что помогать надо?

— А ложь поддерживать не надо, — тихо ответила Алина.

Муж только махнул рукой, выходя из квартиры. Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом. Вечером Илья не вернулся. Не отвечал на звонки, не писал сообщения. Алина провела ночь без сна, вздрагивая от каждого шороха за дверью.

На следующий день женщина решилась позвонить отцу. Просто поговорить. Просто услышать родной голос.

— Папа, не знаю, что делать, — призналась Алина после нескольких минут общего разговора. — Свекровь требует денег на несуществующую операцию, Илья верит ей и злится на меня. Вчера ушел, не вернулся до сих пор.

Отец помолчал, а потом произнес фразу, которая стала поворотной:

— Алина, ты не обязана быть спонсором чужой манипуляции. Это твоя жизнь, твои деньги. И твое право сказать «нет».

— Но как же семья, папа? Илья — мой муж…

— А ты — его жена. Что-то я не вижу к тебе уважения с их стороны. Подумай об этом.

Эти слова будто открыли Алине глаза. Она вдруг поняла, что боролась не за деньги, а за уважение — к себе, к своим границам, к своему мнению.

Через неделю Илья наконец объявился. Позвонил, сказал, что останавливался у матери, и вечером вернется домой. Алина кивнула сама себе. За эти дни она успела встретиться с юристом. Не на тему развода — пока. Но узнала всё о финансовой безопасности, долгах, кредитах. На всякий случай.

Когда в дверь позвонили, Алина вздрогнула. На пороге стоял не только Илья, но и Ольга Викторовна. Эта парочка явно была настроена решительно.

— Можно войти? — холодно спросила свекровь.

Алина молча отступила, пропуская нежданных гостей. Ольга Викторовна прямиком направилась на кухню, будто это был ее дом. Деловито уселась за стол и выжидающе посмотрела на невестку.

— Я пришла поговорить, — начала свекровь без предисловий. — Ситуация с моим здоровьем ухудшается. Врачи говорят, нужно срочно делать операцию. Сто тысяч — минимальная сумма.

Алина посмотрела на Илью. Тот стоял, опустив взгляд, будто ребенок, который привел строгую учительницу домой разбираться с проказой.

— Я узнавала в поликлинике, — спокойно сказала Алина, глядя прямо на свекровь. — Никакой экстренной операции вам не требуется. У вас обычное обследование по ОМС на следующей неделе.

— Как ты смеешь! — возмутилась Ольга Викторовна. — Я старый человек! Мне врачи сказали!

— Тогда принесите документы от врачей, — парировала Алина. — Любую бумагу. Выписку. Направление. Что угодно, подтверждающее ваши слова.

— Я! — свекровь ударила ладонью по столу. — Я мать твоего мужа! Моего слова должно быть достаточно!

Алина почувствовала удивительное спокойствие. Будто туман в голове рассеялся, и все стало кристально ясным.

— Если вам срочно — оформляйте сами, — четко произнесла молодая женщина. — Я вам не банк.

Ольга Викторовна буквально задохнулась от возмущения. Илья дернулся, будто хотел вмешаться, но промолчал.

— Вот, полюбуйся на свою жену! — свекровь повернулась к сыну. — Говорила я тебе, что она меркантильная! Только о деньгах и думает!

Алина устало вздохнула. Разговор превращался в балаган, и женщина не хотела в нем участвовать.

— Мне нечего добавить, — произнесла Алина. — Я свое решение озвучила. Если вы пришли поругаться — выбрали не тот адрес.

— Илья! — не унималась Ольга Викторовна. — Скажи ей что-нибудь!

Муж молчал еще несколько секунд, а потом тихо произнес:

— Мам, пойдем. Бесполезно.

— Что? — свекровь опешила. — В каком смысле?

— В прямом. Я уже пытался поговорить. Она… — Илья замялся. — Она не согласна.

Ольга Викторовна поднялась так резко, что стул опрокинулся.

— Ах вот как! Значит, ты выбираешь ее? Свою жену, а не родную мать?

Илья не ответил. Просто смотрел в пол, сжав губы в тонкую линию.

— Пойдем, — повторил он, все так же не поднимая глаз.

После этого разговора Илья собрал немного вещей и ушел к матери. Не ссорясь. Не хлопая дверью. Просто понял: не сработало. Ни угрозы, ни давление, ни манипуляция — ничто не заставило Алину переступить через свои принципы.

Оставшись одна, Алина ощутила странную смесь тревоги и облегчения. Тревога — потому что пять лет брака зависли в воздухе, словно карточный домик перед порывом ветра. Облегчение — потому что она наконец постояла за себя. Не позволила использовать себя, свое имя, свою кредитную историю для сомнительных махинаций.

Вечером Алина долго сидела на кухне, глядя на ту самую ромашку на подоконнике. Вся эта история была не про деньги — хотя деньги стали ее катализатором. Это история про уважение. Про честность. Про то, что значит быть семьей.

Потому что семья — это поддержка, а не схема по выкачиванию долгов через громкие слова. И Алина теперь знала, что лучше быть одной, чем жить в постоянном страхе и подозрении.

Телефон высветил сообщение от Ильи: «Я переночую у мамы. Надо всё обдумать».

Алина не ответила. Ей нужно было обдумать свое будущее не меньше, чем мужу — свое. И в этом будущем больше не было места для людей, которые не уважали ее простое человеческое право: говорить «нет», когда это необходимо.