Тяжелую паузу нарушил Анатолий Петрович, деликатно покашляв.— Если позволите, — он сделал шаг вперед. — По документам квартира принадлежит гражданке Соколовой. Устные договоренности не являются основанием для права собственности, если нет официально оформленного договора дарения доли. Вложение денег надо ещё доказать, это через суд. Этим стоило озаботиться раньше, но можете попробовать сделать это сейчас. Но квартиру придётся покинуть.Денис Вадимович с досадой поморщился, а Владислава Всеволодовна сложила руки на груди.— Поэтому, — продолжил Анатолий Петрович, — если вы находитесь здесь против воли собственника, это может быть квалифицировано как незаконное проникновение. А уж самовольная замена замков…

— Не нужно нам читать нотации! — вспыхнула Владислава Всеволодовна. — Мы всё поняли. Собирайся, Денис.Следующий час прошел в напряженном молчании. Бывшие свекры собирали вещи, пытаясь сохранить достоинство. Альбина молча стояла у окна, не желая помогать, но и не в силах оставить их без присмотра. — Игнат узнает, как ты с нами обошлась, — произнесла напоследок Владислава Всеволодовна, натягивая перчатки. — Пусть узнает, — спокойно ответила Альбина. — Мне всё равно. Мы развелись. У него другая женщина. Когда дверь за ними закрылась, Альбина медленно опустилась в кресло. Квартира казалась непривычно пустой и тихой. Михалыч уже устанавливал новый замок. — Вы как, в порядке? — спросил Анатолий Петрович, собираясь уходить. — Если что, звоните, номер я оставил. Альбина кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова благодарности. Все эмоции схлынули, оставив после себя опустошенность и странное облегчение. Вечером позвонила Елизавета, беспокоясь о результатах операции. Выслушав рассказ, она предложила приехать, но Альбина отказалась. — Мне нужно побыть одной. В своей квартире. За дверью с новым замком.

Через два дня, когда жизнь начала возвращаться в нормальное русло, раздался неожиданный звонок. На экране высветилось имя, которое она почти год старалась не вспоминать: «Игнат».

— Альбина, это я… — его голос звучал неуверенно. — Мне родители всё рассказали.

— Да? — она старалась говорить ровно. — И как они преподнесли эту историю?

— Сначала возмущались. Говорили, что ты их выставила. Но потом отец проговорился про замки… — Игнат тяжело вздохнул. — Я понял, что они… перегнули палку. Извини, я не знал, что они задумали.

— Я знаю, — неожиданно для себя сказала Альбина. — Ты бы не стал участвовать в таком.

Повисла пауза, наполненная невысказанными словами. Год назад они расстались без крика и сцен. Просто что-то надломилось, и оба поняли, что дальше вместе не получится.

— Ты… как вообще? — спросил Игнат.

— Хорошо, — ответила она, понимая, что впервые за долгое время это действительно так. — Правда хорошо. А у тебя?

— Тоже неплохо. Женюсь скоро, может, квартиру сменю.

Еще одна пауза. Когда-то они могли говорить часами, а теперь не находили слов.

— Ну, я рад, что у тебя всё в порядке, — наконец произнесИгнат. — И еще раз извини за родителей. Такого больше не повторится.

— Я знаю, — улыбнулась Альбина. — Новый замок мне поставили очень надежный. И второй раз я их в свой дом не пущу.

Игнат тихо рассмеялся, и в этом смехе не было горечи — только понимание и что-то вроде прощания.

Положив трубку, Альбина подошла к окну. За стеклом темнело весеннее небо, зажигались окна в соседних домах. Странное чувство легкости охватило её — будто с плеч сняли невидимый груз.

Через неделю Елизавета пришла в гости, убедиться, что с подругой всё хорошо. Они сидели на кухне, пили чай и строили планы.

— Тебе не кажется, что пора сменить эти обои? — спросила Елизавета, разглядывая стену. — Они же тут висят с тех пор, как твоя бабушка здесь жила.

Альбина провела рукой по выцветшим цветам, нарисованным на стенах. Сколько историй помнят эти обои? Бабушкины праздники, её собственное детство, первые годы самостоятельной жизни, семейное счастье с Игнатом, а потом — тихий развод и новое одиночество.

— Знаешь, я ведь никогда не решалась их менять, — задумчиво произнесла Альбина. — Всё казалось, что вместе с ними исчезнет что-то… важное. Память, может быть? Го нельзя же всю жизнь прожить в чужом интерьере?

– Точно! – ответила Елизавета. – Давай глянем, что можно с этим сделать, – предложила она, доставая ноутбук.

Вскоре он уже рассматривали каталоги магазинов отделочных материалов. .

— Как тебе эти? Светло-голубые, с фактурой.

Альбина рассматривала каталоги и понимала, что, пожалуй, именно ремонта, полного преображения, ей не хватает для того, чтобы снова считать этот дом своим. чтобы стереть из него даже воспоминания о выходке бывших свёкров.